Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]
— Сидел на бюро и думал, что это не у меня день рождения, а у тебя. Так тебя расхваливал секретарь, аж завидно стало. — И расплылся в широкой улыбке.
— Через пять минут к столу, — известила Ольга Михайловна…
Когда я приехал сюда работать, Медведев был первым, с кем я познакомился. Едва мы с Анной Михайловной вышли из вагона поезда и понесли по платформе чемоданы, собранные нам для житья-бытья на периферии тещей и моими родителями, как к нам подбежал огромного роста человек и выхватил у жены из рук чемоданы, та взвизгнула, больше от неожиданности, чем от испуга, а мужчина огромными шажищами направился к выходу. Мои чемоданы взял шофер, почти такой же огромный, как и его хозяин.
Мы решили не лететь на самолете: хотелось постепенно приближаться, привыкать глазом к краю, где нам предстояло жить и работать. Добрались без приключений и эксцессов, если не считать того, что перед самой нашей станцией к нам в купе вломился какой-то пьяный хам и, не замечая меня, стал говорить сальности Анечке. Но настроение он нам не испортил, поскольку я вытолкал его взашей. Он, было, полез извиняться, а вскоре мы о нем забыли.
Я знал, что нас должен встречать на машине следователь Никонов, поэтому принял гиганта за него, гадая, как сложатся наши отношения. Через минуту мы сидели в черной «Волге», а гигант, с трудом поместившийся рядом с шофером, пробасил:
— В отель!
Это получилось эффектно: такой далекий от центра район — и «отель».
И тут я засомневался, следователь ли это. Он ни о чем нас не спросил, сунул в машину — и все. Может быть, он нас перепутал с кем-то, начальство какое ждал? Мы с Анной Михайловной переглянулись. Она, очевидно, думала то же, что и я.
— Вы Никонов? — отважилась она.
— Медведев, — категорично отрезал великан.
— Но, позвольте… — начала было жена.
— Не позволю, Анна Михайловна, сейчас вы — гости, коллеги — после завтрака. Идет?
— А как же?.. — спросила Анна Михайловна, не обратив внимания, что Медведев знает ее имя.
— Никонову вредно поднимать тяжести, — сказал Медведев. — Вы, когда выходили из поезда, разве не видели на платформе одинокого человека, который даже не заметил своего нового начальника? Это вот и был как раз Никонов. — И он раскатисто загрохотал.
— А как же он?
— А не надо быть растяпой… Ну, шучу, шучу, — сказал вдруг Медведев, видя, что Анна Михайловна заволновалась не на шутку, — Не смог приехать Никонов, меня попросил.
— А вы, простите, кто?
— Медведев.
— Послушайте! — вспылила Анна Михайловна. — Можно наконец серьезно?
— Анечка, я так обожаю в людях чувство юмора!
— Какая я вам Анечка?
— Такая же, как моя жена будет вашему мужу очень скоро Олечка — мы же подружимся! А?
В таком духе разговор продолжался до самой гостиницы. Медведев помог нам выгрузиться и перенес с шофером наши вещи в номер, потом вместе с ним позавтракали и сразу помчались на той же машине в райком партии. У дверей Медведев вдруг исчез. Анна Михайловна присела на скамью, а я поднялся на второй этаж. Шло заседание. Я доложил о своем приходе помощнику в приемной.
— Вы бы на минуту раньше, заседание только началось, — сказала высоколобая дама с гладко зачесанными волосами.
В этот момент послышался мягкий голос в мегафоне:
— Антонина Васильевна, у вас в приемной должен находиться товарищ Нестеров, попросите его, пожалуйста, зайти.
Я удивился, откуда это известно, и вошел в просторный кабинет.
— Здравствуйте, товарищ Нестеров, — Из-за стола мне навстречу вышел невысокого роста крепкий человек и протянул руку. — Березин Анатолий Николаевич. А перед вами, товарищи, — обратился он к присутствовавшим, — новый прокурор нашего района товарищ Нестеров Николай Константинович. Прошу садиться, товарищ Нестеров, думаю, вам будет полезно начать изучение района с этого заседания.
Я увидел свободный стул и, сев на него, оказался рядом с Медведевым. Он улыбнулся.
Заседание продолжалось, а я гадал, кто есть кто. Вот этот полный человек, вероятно, председатель райисполкома; этот, седой, с орденскими колодками на офицерском кителе, но не старый еще человек, видимо, райвоенком; этот, совсем еще мальчик с комсомольским значком, конечно же, секретарь райкома комсомола. Больше я угадать никого не мог.
Впрочем, это совсем не важно. Узнаю, всё узнаю. Главное, что мне здесь уже нравится.
Приехал я в прокуратуру района. В кабинете сел за свой будущий рабочий стол и увидел в окно замечательно красивый, гостеприимно шумевший тополь….
Не знаю, как вы, а я нутром всегда чувствую, когда приходит мне письмо от моей матушки. Я увидел входившую с утренней почтой секретаря Таню и понял, что сейчас я прочитаю что-нибудь очень домашнее. И действительно:
Родной мой сыночек!
Только что прошел маленький дождик, а вообще-то в Москве стоит неимоверная, ужасная жара. Я даже иногда плохо себя чувствую. Но ты не волнуйся, дома все в порядке.
Папа выслал тебе журнал «Пограничник», там написали о нем целый очерк, рассказали даже, как много лет назад мы с ним познакомились в потерпевшем аварию самолете, и о тебе помянули в очерке.
Пишу тебе на работу. Коленька, я очень, ты знаешь, люблю Анечку и считаю ее своей дочерью, потому и боюсь, не хочу ее огорчить. Дело в том, что все время приходит Лена, хотя и сама уже замужем. Ее ко мне тянет. Да, все в жизни бывает, и все проходит. Она закончила университет, работает в «Литературной газете» и учится водить машину. Это, помнишь, была ее мечта, она осуществилась. Я рада за нее.
Ждем вас скоро с Анечкой в отпуск. На днях позвонила твоя теща и сказала, что ты ее не любишь, раз хотите жить у нас. Ну ладно, сыночек, заканчиваю. Целую тебя, Коленька, и очень жду не дождусь вас в Москве.
Твоя мама
Я посидел над письмом некоторое время, подумал, погрустил о маме и вернулся к своим делам…
Но тут открылась дверь…
Пришла комиссия — проверять злоупотребления прокурора в связи с ремонтом личной машины на базе ремсельхозтехники. Сначала я вообще никак не мог понять, чего от меня хотят. Потом пытался сказать членам комиссии, что нет у меня машины и никогда не было, но мне не давали рта раскрыть. И тут снова вспомнился анекдот про выборы в профсоюз, я засмеялся, волнения улеглись, и я объяснил, что машины пока не имею.
— Что-то часто на вас жалуются, — заметил как бы между прочим один из членов комиссии, — знаете, наверное, пословицу — «Нет дыма без огня»?
— А дыма и нет, есть смрадная копоть, — парировал я весело, но, несмотря на это, мне было препротивно.
Комиссия отняла у меня полчаса. Формально я мог ее и не принимать, но…
Принял валидол и подумал, что моя работа не столь романтична, как пишет о ней в «Литературной газете» Аркадий Ваксберг. И я постиг истину: прокурор должен иметь крепкое здоровье…
Дело директора Мухина мне сегодня доложил старший следователь Скворцов. Я вынес постановление об избрании меры пресечения и утвердил обвинительное заключение, составленное старшим следователем.
Еще раз внимательно ознакомившись с обвинительным заключением, я положил документ в сейф и позвонил Мухину, чтоб он немедленно приехал в прокуратуру. Он сослался на неотложные дела, сказал, что приехать может не раньше чем через два часа. Пришлось настоять.
Через пятнадцать минут он, взбешенный, входил в кабинет.
— Что за спешка в период уборки? — с порога начал он, теперь уже совершенно без заикания. — Неужели прокуратура не понимает, что проверки надо делать тогда, когда это не вредит делам государства? Пока я тут у вас прохлаждаюсь, никто там без меня ничего не сделает.
Ишь какую «высокоидейную» тираду произнес.
— А где ваш главный инженер? — спросил я.
— В отпуске.
— Когда?
— С сегодняшнего дня.
Я снял трубку:
— Номер его телефона?
— Не знаю, — буркнул он.
Я соединился с телефонным узлом:
— Свяжите меня с инженером Петровичевым… Да, с квартирой.
Но связаться не удалось. У Петровичева не было домашнего телефона. Тогда я послал одного из сотрудников на машине за ним домой.
Тем временем стал заниматься Мухиным.
— Нами установлено, что вы, находясь в должности заведующего базой по ремонту сельхозтехники, систематически занимались через подставных лиц поборами, а также брали взятки крупными суммами за предоставление комбайнерам отремонтированной сельхозтехники. Вы запугивали всех какими-то связями в облисполкоме, и потому с вами никто не спорил.
В конце допроса секретарь Таня доложила, что Петровичев в приемной.
— Прошу вас на пять — семь минут отвести его в комнату к Ямочкину, там сейчас никого нет, пусть он пока почитает газету. А мне сюда, пожалуйста, конвой.
